Посредине ночи - Страница 24

– Господин имперский представитель и, имперские м-м… стормтруп, – прокомментировала Осока.

– Штурмовики, – подсказал я. – Похожи. И такой лицемерно-белый цвет брони…

– Подозреваю, лицемерие тут ни при чём, такая поверхность хорошо рассеивает плазму.

– И демаскирует на поле боя.

– Что да, то да, целиться в них одно удовольствие.

– Раз здесь есть их представитель, значит, у Панторы с ними дипломатические отношения? – спросил я.

– Нечто вроде. Сам-то он считает себя наместником Императора, а станцию – частью имперских владений. Отчётов требует, распоряжения издаёт. Местные кивают, «да, да», и поступают по-своему. Конечно, нашлись и такие, кто откровенно ходит у него в холуях, но, к счастью, их немного. На планете ситуация несколько хуже, там имперский гарнизон, реальная сила.

– Буду теперь знать, как выглядят наши враги.

– Наши? – шевельнула бровью Осока. – К тебе-то у них, вроде, претензий быть не должно. Или я чего-то не знаю?

– У них нет, зато у меня уже есть. Не нравятся они мне.

Покои директора станции располагались под административным ярусом и имели точь-в-точь такие же размеры, как её служебный кабинет. Вот куда, оказывается, вёл прозрачный стакан-подъёмник! За продольной перегородкой размещалось дополнительное небольшое помещение, наверное, спальня. Кухней Рийо служила ниша в одной из стен, камердинером – всё тот же дройд-секретарь. Я представил, как на её месте устроился бы какой-нибудь наш чиновник, ну, скажем, мой начальник отдела: отгородил бы целый сектор, завёл бассейн, тропический садик, картины, статуи, благо места на станции хватало. А уж штат механической прислуги был бы чело… в смысле, единиц десять минимум.

Сама хозяйка в свинцово-серой с чёрными узорами металлизированной блузке и широкой сиреневой юбке, расшитой золотой канителью, была не менее хороша, чем Осока. Оба цвета великолепно сочетались с голубоватой кожей женщины, а светлые туфли перекликались с оттенком волос.

– Сударыня, Вы обворожительны, – произнёс я.

– Благодарю, – наклонила голову Рийо. И добавила: – Пожалуйста, уса ту.

– Переходи на «ты», – подсказала по-русски Осока.

– С радостью, – сказал я.

Рийо усадила нас по одну сторону стола, сама села напротив. Ели не спеша, как и положено в таких случаях, где главная задача не усладить желудок, а насладиться общением. Впрочем, я больше помалкивал: не настолько хорошо я усвоил язык. Девушки поначалу щебетали на отвлечённые темы: о новостях, общих знакомых, обменивались сплетнями. Потом Осока как бы невзначай начала интересоваться ценами на оборудование, запасные части. Рийо прекрасно ориентировалась в этих вопросах и поначалу, ничего не подозревая, просвещала её, что почём. Та охала и ужасалась, как всё стало дорого. Через какое-то время я почувствовал, что наша хозяйка насторожилась, и незаметно потеребил снизу локоть Осоки, предупреждая её. Но было поздно. «Генеральша», внимательно посмотрев на нас золотыми глазищами, сказала:

– Так. На свалку хотите попасть?

– Туда, – не видя смысла в дальнейших обходных манёврах, кивнул я.

– Братцы-акробатцы уговорили? – Рийо, видимо, не знала зверя под названием кролик и употребила местный идиоматический эквивалент.

– Рийо, ты пойми, мы не располагаем такой суммой, чтобы купить даже использованные агрегаты у торговцев, – сказала Осока. – Сама же сейчас называла цены.

– Помоги нам, Рийо Чучи, ты наша единственная надежда! – подхватил я.

– Все так говорят, – поморщила носик панторанка. – Честно, друзья мои, даже не знаю. Сами вы нужное оборудование год будете искать. Следовательно, придётся брать этих двоих. А они попутно разворотят полсвалки. И станция окажется доверху набита всяким хламом, который «однажды может понадобиться». Только-только пять тонн железок в космос выбросили, а теперь всё сызнова?

– Не беспокойся, я их вежливо попрошу, чтобы брали только то, что можно сбыть, – слово «вежливо» Осока произнесла, сопроводив его хищным оскалом вместо улыбки.

– Тогда всего четверть станции будет набита, – вздохнула Рийо. – И, главное, они действительно всё это продадут или сменяют, но насколько быстро?

– А летим с нами? – предложила моя подруга.

– Действительно, – поддержал я, – под твоим укоризненным взглядом они будут смирными.

– Дамский угодник, – проворчала Осока себе под нос, но так, чтобы я слышал.

– По всей видимости, другого выхода у меня не остаётся, – сдалась панторанка. – Вылетаем завтра в час дня. И не надо меня благодарить.

Утром следующего дня к девяти утра в ангар приехал один Базили. Зато на тяжело нагруженной платформе. Пока мы с ним разгружали перед «Горгульей» груду железок различного размера, Осока молча наблюдала, потом поинтересовалась, где напарник. Базили объяснил, что Иан ждёт засоню-кладовщика, чтобы выписать кристаллы памяти.

– А всё это тогда откуда? – удивилась Осока.

– С разбитых кораблей, думаю, – сказал я.

– Конечно! – ухмыльнулся Базили. – Тут что успеешь снять до порезки, то и используешь. На складе этого ничего нет, только у барыг.

– По-моему, ваш кладовщик ворует, – заметил я.

– Новый-то нет, просто растёха, ничего у снабженцев выбить не умеет, – махнул рукой бреганец. – Вот предыдущий, тот крал без зазрения совести. Генеральша его под суд отдала, как только поймала.

– Вран опять на жизнь жалуется? – раздался за нашими спинами весёлый женский голос. Я обернулся. Так вот она какая, фо-фейанка! Лохматая синяя шерсть торчит во все стороны из-под серого полукомбинезона, пара рук упёрта в бока, другая сложена на груди, лицо-мордочка озорно ухмыляется. Сомнений не было: Блика Лофор и бармен по имени Гаргану с астероидной станции в системе Льяник принадлежали к одному виду. Бросив на пол короб с инструментами, Блика обняла всеми четырьмя руками Осоку, а затем и меня, будто тоже тысячу лет знакома и сто лет не виделась. При этом её мягкое остроконечное ухо, похожее на ухо немецкой овчарки, ткнулось мне прямо в нос. От Блики пахло не шерстью, как можно было ожидать, а сладковатым и одновременно чуть острым ароматом духов.