Посредине ночи - Страница 66

К оглавлению

– Проклятые шпильки, – пробормотала Осока. – Знала бы, что столько идти, надела бы ботинки. Ноги сейчас отвалятся.

– Используй Силу, – усмехнулся я. Осока боднула меня плечом:

– Поиздевайся, поиздевайся.

– Могу на руках поднести, – предложил я.

– Ага, ещё на плечо посади, как пиратский капитан своего пайлата, – фыркнула она.

– Моё дело предложить.

Я покосился на Ирис. Наблюдая нашу шутливую пикировку, Осокина мама улыбалась, и я счёл это неплохим знаком.

Ворота университетского городка возникли перед нами внезапно. Лес впереди не поредел, не сделался более прозрачным, как это бывает перед выходом на опушку, а вот дорога вильнула вправо, и только тогда метрах в ста пятидесяти мы увидели обширное пространство, поросшее более редкими деревьями. Ели с их плотными лапами почти исчезли, и сквозь кроны мачтовых сосен проникало достаточно света, чтобы под ними росла трава. Тайга сразу преобразилась в окультуренный сосняк из тех, где любят отдыхать дачники подмосковных посёлков. Территорию университета обозначал чисто символический забор примерно метровой высоты, выполненный в классическом сельском стиле: вбитые в землю толстые колья и приколоченные к ним гвоздями горизонтальные хлысты, то и другое с неободранной морщинистой корой. Не успел я подумать, что лес на Бреге расходуют очень расточительно, коли делают подобные заборы, как увидел, что у одного из хлыстов отвалился торец, обнажив нутро толстостенной пластиковой трубы.

Едва ступив на территорию университета, я вновь испытал острый укол тоски: ноздри мои уловили знакомый цветочный аромат. Дорога с обеих сторон была обсажена аккуратно подстриженным декоративным кустарником. От его ветвей, густо усыпанных мелкими жёлтыми трубочками цветков, и исходил запах. Это растение невозможно было с чем-то спутать. Точно такие кустики украшали все аллеи вокруг московского Университета, росли они и у нас в соседнем дворе, рядом с кустами сирени. Светло-коричневые гибкие ветви, гладкие резные листочки, немного похожие на кленовые в миниатюре… В середине лета на месте цветов вырастут небольшие грозди круглых ягод с длинным носиком, сперва жёлтых, потом красных, коричневых и, наконец, чёрных, на вкус кисловатых и пряных – не то смородина, не то крыжовник.

– Что, Алекс? – встревожено обернулась шедшая чуть впереди Осока. Опять я «громко размышляю», что ли?

– Так, – качнул головой я. – Растение знакомое. Не обращай внимания.

Метрах в пятнадцати за воротами мощёная дорога разветвлялась на несколько более узких, в качестве указателей служили самые настоящие сказочные путевые камни. На их отёсанных торцах была вырезана вся необходимая информация: где корпуса факультетов, где общежития, столовые, спорткомплексы и тому подобное. Ирис не стала сворачивать по указателю «Администрация», она уверенно шла в том направлении, куда показывали стрелки, подписанные «Факультет прикладной математики». На площадке – или площади? – перед факультетским корпусом небольшими группами кучковались студенты. Представителей разных рас и видов тут было, пожалуй, побольше, чем в космопорту, в том числе, и такие, кто вынужден был защищаться от атмосферы планеты дыхательной маской или скафандром. Я подумал, что сейчас, скорее всего перемена, и народ использует паузу, чтобы размяться после сидения на лекциях.

Подойдя к компании студентов, среди которых было несколько её соплеменников, Ирис интеллигентно поприветствовала всех и задала вопрос: не знают ли они Эни Амар. Парень с очень бледной кожей и блёклыми волосами, прикрытыми лёгкой кепкой, сказал, что знают, но здесь её нет, поскольку у её группы эта пара – пустая.

– Поищите в общежитии или в библиотеке, – посоветовала эффектно накрашенная худенькая девушка-забрак. – Скорее всего, либо там, либо там. А нет – могла пойти и в бассейн, время есть.

– Разделимся, – сказала нам Ирис. – Вы посмотрите в библиотеке, я сбегаю в общежитие. Не найдём, тогда встретимся у бассейна.

Библиотечный комплекс оказался одним из крупнейших зданий в университете. Естественно: настоящие книги, а они здесь, безусловно, имелись, трудно разделить на множество независимых фондов, условия для их хранения также легче соблюдать в общем здании. Что же касается электронных носителей, то к ним, наверняка, имелся доступ откуда угодно, поэтому я не ожидал встретить здесь много народу. И ошибся. Библиотека явно пользовалась популярностью. Посовещавшись, мы с Осокой решили поделить здание примерно пополам и осмотреть каждый свою часть. Она осталась на нижнем этаже, я поднялся наверх. Только здесь, заглянув в залы с длинными рядами изолированных кабин, оснащённых терминалами с мощными голопроекторами, услышав звенящую тишину, царящую здесь, я понял, почему многие студенты идут заниматься именно сюда, а не изучают материал дистанционно, из общежития, например. Студенческие общаги во все времена славились шумной, разгульной жизнью, и здешний университет, думаю, исключением не являлся. Конечно, могло быть и так, что держать терминалы в комнатах запрещали правила, но в это при наличии карманных голопроекторов комлинка, верилось с трудом. У нас-то и то начали появляться компы и самодельные сетки в общежитиях. А ещё в библиотеке имелось подобие копировального бюро или мини-типографии. Несколько минут я постоял в её зале, наблюдая, как несколько девушек передвигают пальцами по огромному экрану надписи и изображения, затем ждут, когда из печатающего устройства выползет полученный коллаж – подарок кому-то на день рождения. У соседнего экрана серьёзный паренёк-наутолан перебирал географические карты. Нашёл нужную, выделил область и тоже получил распечатку. Да, всё понятно.